Истоки большинства рек и речек, заключенных в этот треугольник, лежат в горах, на склонах Кордильеры-де-Кутуку. Причудливо извиваясь, водные потоки ветвятся, словно крона исполинского дерева, разметавшись по равнине с высотами от двухсот семидесяти до четырехсот пятидесяти метров над уровнем моря, с плавным понижением рельефа с запада на восток. Сближаясь, они бегут в южном направлении, пока две главные «ветви» – Мангосиса и Кангайми, слившись в десятке километров к северу от перуанской границы, не превращаются в широкую Морону, более чем на двести километров катящую воды почти строго на юг – в Мараньон. Лишь Уасага, текущая вдоль Пастасы, в конце концов, вливается в соседку. Но уже далеко по ту сторону, в Перу.
Исторически эту область, с конца тридцатых годов двадцатого столетия известную как Транскутуку, населяли родственные по культуре племена хиваро, как прежде белые и метисы уничижительно называли шуар и близких им ачуар. Группы с богатой этнической культурой и историей, в силу объективных причин, о которых речь пойдет ниже, сохранившейся вплоть до наших дней.
Несмотря на кажущуюся дикость и безграничность амазонских джунглей почти все они «поделены» между соседствующими индейскими народами, чьи земли вплотную примыкают друг к другу. Шуар не исключение. К западу от них, по границе колонизации, живут поселенцы-метисы и кичуа. Широкая, даже в верхнем течении, Пастаса служит естественным барьером на севере и северо-востоке для большей части шуар Транскутуку, отделяя их от канело-кичуа и западных ачуар – обитателей низкой сельвы. На востоке они соседствуют восточными ачуар, достаточно близкими им по культуре. На юге – в Перу, с уамбис. Те, в свою очередь, южнее граничат с агуаруна, или ауахун, также родственными шуар по обычаям и языку.
Среди тех же уамбис, живущих вдоль рек Сантьяго, а также Каунгус и Яупи, по территориальному признаку выделяют якинийя шуар – «люди с верхней реки» и тсуми шуар – «люди с нижней реки». Если же проводить различия по языковому, то можно назвать целых четыре группы: муруна шуар, муранийя шуар, щир уамбис и уамбис ауаран. И всегда отыщется немало иных признаков, которые позволяют самим индейцам проводить различия между собой и соседями, близкими и дальними.
Муранийя, или мурайя шуар – «люди нагорий», «люди монтаньи», живут в долине реки Упано, от ее истоков на севере до слияния с реками Пауте и Юнганса на юге. Начиная с первой половины двадцатого столетия, они более остальных испытали на себе влияние культуры, привнесенной колонистами-метисами, кичуа и миссионерами. Селения мурайя шуар большей частью раскиданы вдоль рек, включая Упано и Намангоса. Почвы здесь достаточно плодородны, относительно спокойные и полноводные воды изобилуют рыбой, и рыбалка – один из традиционных источников питания для индейцев после расчистки (огорода). Вторая большая группа называется унтсури шуар – «много людей», и исторически заселяла юг Кордильеры-де-Кутуку, а также Кордильеру-дель-Кондор вдоль пограничной с Перу реки Сенепа. Унтсури шуар, как и мурайя шуара, относительно давно поддерживают контакты с выходцами из других районов Эквадора и Перу. В наши дни они – жители преимущественно лесистых склонов и высокой монтаньи с высотами более тысячи метров над уровнем моря. Земли эти богаты животными, однако состав почв беден и они малопригодны для продолжительного возделывания. На горных склонах Восточной Кордильеры Анд, восточных склонах Кордильер Кутуку и Кондор конденсируется и постоянно выпадает огромное количество осадков, приносимых восточными, северо- и юго-восточными ветрами с просторов неправдоподобно далекой Атлантики, – около четырех с половиной тысяч миллиметров. Конечно, это не шесть с половиной тысяч как в некоторых местах Западной Амазонии, но более чем достаточно, чтобы поддерживать влажность воздуха в восемьдесят или даже девяносто процентов при средней температуре на протяжении всего года плюс двадцать – двадцать два градуса по Цельсию. Очковый медведь, олени «венадо», пекари «сахино», гуатуса, гуанта и броненосцы, а также ягуар, тапир и еще множество других бегающих, ползающих и летающих тварей обитают в этих горных лесах. Все они служат основной пищей шуарских семей. Рыбы в быстрых горных реках не так много, как в предгорьях и в долине Упано. Это объясняет, почему рыба для унтсури шуар скорее дополнение к столу, но никак не основной источник пищи. Наконец, поселения третьей из основных групп – паканмайя шуар, или «людей с холмов», «люди с речных террас» – редко разбросаны в обширных джунглях восточных предгорий и равнин Транскутуку. Они традиционно тяготели к незатопляемым паводковыми водами междуречьям и водоразделам рек Морона, Мангосиса, Кангайми и других, частично соседствуя с индейцами ачуар, тяготеющими к рекам Вичим и Уасага.
Имеются и другие предположения. В частности, что шуар когда-то были частью народа пальта, и жили в Андах на западе – на территории современной эквадорской провинции Лоха. В пятнадцатом веке армия инков, вторгшаяся с юга и после того, как покорила пальта, вытеснила их с гор и вынудила отступить на восток и северо-восток.
Труднодоступность земель даже в не столь отдаленном прошлом и богатые военные традиции надолго воспрепятствовали развитию контактов между шуар и соседями с запада. Косвенное подтверждение изоляции этнической культуры шуар от внешнего воздействия есть на современных картах этого района. В числе прочего, она прослеживается в гидронимах. Если на периферии бывшие названия рек на языках хибаро видоизменились под влиянием испанского языка и кичуа – Бобона-са, Копата-са, то во внутренних областях они сохранились почти в исходном варианте – Пангь-интса, Юнг-антса, Тсун-антса и другие.
После уничтожения испанских форпостов, начиная с конца шестнадцатого века и до последних годов девятнадцатого столетия, все попытки сначала колониальной, а затем и республиканской властей усмирить или хотя бы подвести шуар под свой контроль с крахом проваливались. Контакты с белыми и метисами поддерживались регулярно, но ограничивались, как правило, обменом товаров у внешней границы шуарских земель, вглубь которых индейцы никого не пропускали. Во многом благодаря воинственности, а также слухам и леденящим кровь историям, окружавшим шуар, они сохранили свою многочисленность, идентичность и язык, чего не сумели многие соседние племена, на протяжении всей испанской колонизации подвергавшиеся либо истреблению, либо усиленной «кичуанизации». Лишь в конце девятнадцатого столетия на земли шуар стали проникать первые миссионеры, а вместе с ними потянулись колонисты, влекомые желанием отыскать богатые месторождения золота, слава о которых не умолкала последние двести лет. Золотая лихорадка продолжалась до тридцатых годов прошлого века. С конца пятидесятых годов «шуар приграничья» установили постоянные контакты с колонистами и постепенно переняли их образ жизни.